Никола́й Фё́дорович Абра́мов (1909 − 1943) — советский разведчик.

Биография

Родился в 1909 году в Варшаве в семье полковника (впоследствии — генерала) Фёдора Абрамова, участника Русско-японской и Первой мировой войн. В Гражданскую войну Фёдор Абрамов сражался против красных в рядах Вооруженных сил Юга России, командовал одним из донских казачьих корпусов, разгромленных в 1919 году конницей Буденного. После окончательного поражения белых, перед тем как покинуть Родину, Федор Абрамов тайно приехал проститься с семьей в Ржев, где в то время проживали его мать, жена и сын. Генерал решил вывезти двенадцатилетнего Николая из Советской России, однако бабушка, с которой Николай в то время жил, наотрез отказалась отпускать внука в чужую страну.

После окончания в 1926 году семилетки Николай Абрамов работал чернорабочим, в 1929 был призван на военную службу и направлен на Черноморский флот. После окончания водолазной школы в Балаклаве получил назначение в Экспедицию подводных работ особого назначения (ЭПРОН) при ОГПУ, принимал непосредственное участие в поисках и подъеме потопленных во время Гражданской войны кораблей и судов. В ходе одной из таких операций при расчленении корпуса затонувшего крейсера был серьёзно контужен взрывной волной, после чего дисквалифицирован как водолаз. В 1930 году Николай Абрамов стал сотрудником Иностранного отдела ОГПУ, прошёл соответствующую подготовку с учетом будущей заброски в Болгарию и получил оперативный псевдоним Ворон.

С помощью ИНО устроился матросом на торговое судно, с которого в сентябре 1931 «бежал» в Гамбурге, после чего внедрился в белоэмигрантские круги. Разыскал своего отца, который в чине генерал-лейтенанта возглавлял в Софии 3-й (балканский) отдел РОВС. Николай Абрамов создал работоспособную группу, которая полностью контролировала деятельность основных белоэмигрантских организаций в Болгарии. Существенную помощь разведчику оказывали, в частности, его жена Наталья и тёща, Александра Семёновна, которая работала врачом-стоматологом^[1]. Кабинет и квартира Александры Семёновны находились в особняке, располагавшемся неподалеку от помещения филиала РОВС. В двадцатые годы она приехала с малолетней дочерью Наташей из СССР в Болгарию к мужу, случайно оказавшемуся в эмиграции в годы Гражданской войны и получившему болгарское подданство. К сожалению, затем брак распался. Александра Семеновна считала свой отъезд из Советского Союза ошибкой и надеялась когда-нибудь вернуться домой. Генерал Абрамов, который поддерживал с Александрой Семеновной дружеские отношения, познакомил её и Наталью со своим сыном, и весной 1933 года молодые люди сыграли свадьбу. Николай Абрамов, пользуясь симпатией тёщи к Советскому Союзу, привлёк её и жену к разведывательной работе. Советская разведка начала использовать в качестве явки квартиру Александры Семёновны. Время от времени в ней появлялись приезжавшие в Софию из стран Западной Европы связные, через которых них передавались в Центр важные сведения.

Заняв постепенно довольно заметное положение в балканском филиале РОВС, Ворон получил доступ к ценной информации о всей этой организации. С 1935 года, после установления дипломатических отношений между Болгарией и СССР, связь Ворона с Центром стала регулярной. Постоянный контакт с разведчиком поддерживал руководитель легальной резидентуры НКВД в Софии — атташе советского посольства В. Т. Яковлев.

Ворон сумел войти в доверие к капитану Александру Браунеру, начальнику контрразведки РОВС, бывшему одновременно начальником отделения болгарской политической полиции. Выходец из старой русской эмиграции, Браунер нередко обращался к Ворону за консультациями по «советским вопросам». Браунер имел непосредственное отношение к подготовке и заброске в СССР террористов и диверсантов, и советы бывшего советского гражданина были, как он считал, весьма полезны для боевиков. Ворон давал им такие консультации непосредственно перед отправкой на задание. Его авторитет был настолько высок, что в Софию теперь направлялись на окончательную «шлифовку» боевики из других филиалов РОВС — из Парижа и Хельсинки. Естественно, данные на этих людей Центр получал без промедления. В частности, Ворон проинформировал Центр о готовящемся покушении на советского посла в Болгарии Раскольникова, а также добыл и передал фотокопию детального плана этой операции^[1].. После этого, в середине 1937 года руководство софийского отделения РОВС пришло к выводу о возможной связи Николая Абрамова с советской разведкой и начало его активную разработку. А после того как из Парижа пришла весть о таинственном исчезновении руководителя РОВС генерала Миллера (похищенного сотрудниками НКВД), Ворон был арестован по подозрению в причастности к похищению. Через неделю его выпустили из тюрьмы и предложили покинуть Болгарию. В газетах было сообщено, что «Николай Абрамов с женой высылаются из страны». Браунер распорядился ликвидировать Николая Абрамова при переходе границы, о чём стало известно советской резидентуре. Было решено подкупить сопровождающих. Это удалось, и супруги благополучно прибыли в Париж^[1]. В Париже Абрамовым вручили новые документы, и они выехали в Советский Союз. Возвратившись на Родину, Николай Федорович Абрамов и его супруга Наталья работали в Управлении НКВД по Воронежской области.

С начала Великой Отечественной войны Николай Абрамов неоднократно обращался к руководству НКВД с просьбой послать его на фронт. Однако ему предложили выехать в составе разведывательно-диверсионной группы чекистов на подпольную оперативную работу в оккупированную немецко-румынскими войсками Одессу в распоряжение уже находившегося там сотрудника центрального аппарата НКВД резидента-нелегала В.Молодцова. В Одессе Николай Абрамов участвовал в диверсионных и других боевых операциях. Последнее письмо от него, адресованное жене и тёще, было датировано 11 сентября 1941 года. Погиб в 1943.

Примечания

Литература

• Энциклопедия секретных служб России. — Москва: АСТ, 2004.