Бакинская операция (советизация Азербайджана) (28 апреля — 1 мая 1920) — наступательная военная операция частей XI Красной Армии, проведённая во взаимодействии с Волжско-Каспийской военной флотилией по оказанию поддержки восставшим большевикам и рабочим Баку в свержении правительства Азербайджанской Демократической Республики и установлению Советской власти в Азербайджане. В результате скоротечной операции в Азербайджане была восстановлена Советская власть и провозглашена независимая Азербайджанская Советская Социалистическая Республика.

Предшествующие события

Большевики в оппозиции

В июле 1918 года советская власть в Баку была свергнута, а сам город стал столицей Азербайджанской Демократической Республикой. Однако в подполье действовала значительная группа коммунистов, объединённые в Бакинскую организацию РКП(б), а также организации Гуммет и Адалат. Вначале они были сильно ослаблены. Организация «Гуммет» после падения Советской власти и вовсе оказалась почти разгромлена, пока с конца 1918 года она не стала восстанавливать свои ряды^[4]. Многие гумметисты эвакуировались в Астрахань. Находясь в Советской России они оказывали помощь коммунистическим организациям Азербайджана, посылая сюда работников и революционную литературу. Ещё осенью 1918 года В.И. Ленин в беседе с одним из деятелей революционного движения в Азербайджане Дадашем Буниатзаде говорил, что «потеря 26 комиссаров во главе с тов. Степаном не должна остановить начатого нами дела, нужно собрать снова силы и перевоспитать обманутых меньшевиками и эсерами рабочих и крестьян Азербайджана и освободить их»^[5]. Тогда же Буниатзаде сообщал Ленину о том, что азербайджанские коммунисты придерживаются различных точек зрения относительно будущего государственного устройства республики: одни за создание в Азербайджане Советской Социалистической Республики, другие предлагают разделить Азербайджан на губернии, а последние — присоединить к РСФСР. Буниатзаде вспоминал: «Ильич по этому поводу прямо сказал, что первое мнение о создании самостоятельной республики правильно, а второе является колонизаторством и даже глупостью»^[6].

Общебакинская партийная конференция, состоявшаяся 2 мая 1919 года, выдвинула лозунг «Независимый Советский Азербайджан»^[7], противопоставленный независимости Азербайджанской Демократической Республики. Вопрос о лозунге «Независимый Советский Азербайджан» был поставлен Бакинской партийной организацией на состоявшейся 7-8 мая в Баку конференции партийных организаций Закавказья, которая, особенно члены Тифлисского бюро Кавказского Крайкома РКП(б), отвергли этот лозунг^[8]. Однако 19 июля на совместном заседании Политбюро и Оргбюро ЦК РКП(б) было принято решение о признании в будущем Азербайджана независимой Советской республикой. Большевистская газета «Фугара садаси» («Голос бедноты») 17 августа сообщала, что идея создания Азербайджанской Советской республики одобрена В. И. Лениным^[9]. Как пишет Исаак Минц: «лозунг «Независимый Советский Азербайджан» помогал мобилизовать широкие массы азербайджанских рабочих и крестьян на борьбу за власть Советов, разоблачать мусаватистов, как ставленников иностранного империализма и предателей национальных интересов азербайджанского народа»^[10]. А.И. Микоян в письме Ленину от 22 мая 1919 г. также отмечал:

В Азербайджане больше горючего материала, больше социальных обострённых противоречий, больше классовой почвы для переворота, больше недовольства, ненависти к существующему правительству, независимость только призрачная... Для успешности революционного движения, устранения национальных препятствий на пути к перевороту, для завоевания доверия мусульманских трудящихся масс к нам, как интернационалистам, и считая принципиально допустимым, Бакинская организация признала независимый Советский Азербайджан с тесной политической и хозяйственно-экономической связью с Советской Россией. Этот лозунг очень популярен, может сплотить вокруг себя всю массу трудящихся мусульман и поднять на восстание^[11].

Внутриполитическая ситуация в Азербайджане

К концу 1919 — началу 1920 гг. мусаватистское правительство переживало глубокий политический и экономический кризис. Вызванная Первой мировой войной экономическая разруха, а также в определённой степени и разрыв хозяйственных связей с Россией, поставили Азербайджан в тяжёлое положение. Во многих уездах происходили выступления крестьян, разваливалось хозяйство, в катастрофическом состоянии находилась нефтяная промышленность. Реальная заработная плата бакинских рабочих-нефтяников в октябре 1919 года упала до 18 % уровня 1914 года^[12]. Как отмечал Г. Мусабеков, к моменту установления Советской власти в Азербайджане «мы в экономическом отношении имели почти разрушенную страну, целые сёла и даже города представляли собой почти груду развалин. Нефтяная промышленность влачила жалкое существование. Житница Азербайджана — цветущая муганская степь представляла собой пустыню, оросительная система там была разрушена, посевная площадь заболочена»^[13]. В придачу к этому, не прекращались армяно-азербайджанские вооружённые столкновения вокруг спорных территорий на стыке границ Азербайджана и дашнакской Армении. В Азербайджан тянулся огромный поток беженцев, вместе с ними в уезды Азербайджана вернулись эпидемии и голод. Не располагая ни материальными средствами, ни финансами, мусаватского правительство не могло справиться с потоком беженцев и нищетой^[14].

Одним из основных центров антиправительственных выступлений являлась Ганджинская губерния, где особенно много было помещичьих латифундий. Здесь возникли крупные вооружённые отряды. Так, в селении Кызыл-Гаджили (англ.)русск. и в районе сел. Юхары-Айплы Казахского уезда действовали отряды под руководством соответственно Мешади Кадира и Кербалаи Аскера, которые грабили помещиков и убивали беков и государственных чиновников. Ганджинский уездный начальник предупреждал губернатора, что если не будут приняты срочные меры для уничтожения отряда Кербалая Аскера, то «авторитет и популярность его среди масс, влияние его на население возрастут до грандиозных размеров»^[15]. 20 июля 1919 года Кербалаи Аскер был убит мусаватистами. Наиболее крупный размах приняло крестьянское движение под руководством Гатыр Мамеда, который установил связь с большевиками, работающими в деревне. Партизаны во главе с Гатыр Мамедом, Мусеиб Алиевым и др. окружили Гянджу, вынудив губернатора И. Векилова (азерб.)русск. оставить свой пост и убраться в Баку^[16]. Это событие послужило одной из причин падения кабинета Фатали Хан Хойского^[17]. Против отряда Гатыр Мамеда были брошены правительственные войска численностью 500 человека во главе с Ф. Хойским, но они потерпели поражение^[16]. Лишь в сентябре 1919 года при попытке прорваться в Дагестан отряд Катыр Мамеда был неожиданно атакован и разбит мусаватистами, а сам он убит ещё к началу боя из засады^[18]. В Ленкоранском уезде большевики организовали восстание, провозгласив здесь Советскую власть, но правительство АДР позднее восстановили контроль над этим регионом. Характеризуя революционную ситуацию того времени в уездах, А. Караев (англ.)русск. писал:

В уездах наши работники готовятся к решительному бою. Казах вышел из сферы влияния мусаватского правительства, тем определена, как выразились сами казахи, большевистская республика, которая с остальным Азербайджаном ничего общего не имеет... Полновластным хозяином Таузского района была коммунистическая ячейка, во главе которой стоял Мусеиб Алиев. В Казахском уезде хозяином являлась коммунистическая ячейка. Карягинский уезд никого, кроме большевиков, не признавал и ни с кем, кроме них, не считался... В Закаталах создана была особая власть, власть Балахлинского. Словом, везде и всюду коммунистические ячейки пользовались огромным авторитетом, имея большое влияние^[19].

Довольно затяжной характер приняли правительственные кризисы в руководстве республики. Большевистская газета «Новый мир» писала: «Партия мусаватистов потеряла всякое влияние в стране. Она ещё стоит у власти, она ещё руководит политикой, но она уже висит в воздухе, уже не имеет никакой почвы в широких кругах населения... Партия «Мусават» уже изжила себя»^[20]. Самед Ага Агамалы оглы также отмечал, что «положение мусаватского правительства и самой партии «Мусават» было отчаянное, не было выхода из всех путаницы, в которой очутились они... Внешняя политика так же никуда не была пригодна, как и внутренняя»^[21].

Разложение армии

Широкий размах приняло дезертирство из рядов вооружённых сил Азербайджана, на разложение которых сказывалась проводимая в ней большевистская агитация^[22]. Военный министр С. Мехмандаров с тревогой писал председателю Совета Министров: «Я опасаюсь разлагающего влияния большевиков на войска бакинского гарнизона, так как Баку является ныне центром деятельности закавказских большевиков»^[19]. Помимо Баку, большевистская агитация охватила также воинские части, дислоцированные в уездах. Мирза Давуд Гусейнов позже писал: «Были у нас организации среди гарнизонов Ленкорани, Карабаха и Кубы»^[23]. В частности, в начале 1920 года в рапорте Кубинского уездного начальника сообщалось о пропаганде большевистских идей среди солдат гарнизона Кубы^[24]. Другой военачальник в своём рапорте на имя начальника генерального штаба писал: «Кубинские большевики тоже подняли головы: появились тайные агитаторы, начали пропаганду большевистских идей среди аскеров гарнизона»^[23]. Министр внутренних дел Азербайджана в своей телеграмме от 10 марта 1920 года на имя генерал-губернатора Закатальского округа требовал «немедленного закрытия читален-столовых в Кахи, Закаталах, Белоканах, превращённых в места агитации большевизма»^[23]. В том же месяце Ленкоранскому партийному комитету удалось организовать среди военнослужащих три партийных ячейки^[25]. В некоторых воинских частях даже возникали волнения. Так, в марте аскеры 5-го полка отказались выступить на Карабахский фронт^[24]. По сообщению М. Д. Гусейнова в 5-м полку целые роты стояли на стороне большевиков^[23].

В середине апреля 1920 года в 5-м Бакинском полку из 1000 аскеров осталось всего 300 человек, в 4-м Кубинском полку — 400 человек, в 1-м конном полку — 380, в 8-м Агдашском полку — 400, во 2-м Карабахском конном полку — 250, в 3-м Шекинском конном полку — около 200, в 3-м Гянджинском пехотном полку— около 400 человек^[20].

Подготовка к восстанию

Созданный в конце 1919 года большевиками Революционный штаб во главе с Мирзой Давуд Гусейновым занялся непосредственной подготовкой к вооружённому восстанию^[26]. Повсюду создавались боевые отряды и рабочие дружины. Для подготовки восстания с Северного Кавказа и из Астрахани в Баку нелегально доставлялись деньги и оружие. В феврале 1920 года через линию фронта бакинским большевикам были посланы 5 млн. руб.^[27]. После освобождения Красноводска, большевики стали получать оружие и из Средней Азии от командования Туркестанским фронтом. Только в марте 1920 года в Баку из Туркестана было привезено разное оружие на трёх парусных лодках^[25]. Представитель по делам национальностей в конце апреля того же года писал народном комиссару по делам национальностей И.В. Сталину в Москву:

Ныне Азербайджан — очаг будущей Советской революции в Закавказье — кипящий котёл революционного энтузиазма. Не верится глазам. С ноября 1918 г. по февраль с.г. я четыре раза объездил из конца в конец эту страну; стихийный рост большевистских настроений в крестьянских мусульманских массах совершенно изумителен. Небольшевистских настроений не встречал. Революционная наряжённость потрясающая... Взоры всех устремлены на Москву; в деревнях происходит тайное вооружение^[19].

11-12 февраля 1920 года в Баку состоялся съезд коммунистических организаций Азербайджана, провозгласивший создание Азербайджанской коммунистической партии (большевиков) (англ.)русск. — АКП(б)^[22]. К концу апреля в только рядах Бакинской организации АКП(б) насчитывалось свыше 3 тыс. коммунистов^[28]. Западные историки совсем иначе трактовали образование АКП(б), что, в свою очередь не мешало советским азербайджанским авторов обвинять тех в искажении истории. Например, Фируз Каземзаде утверждал, что «несмотря на протесты краевого комитета, в нарушение партийной дисциплины азербайджанцы Караев, Султанов, Ахундов, Гусейнов и другие отделились и создали отдельную Коммунистическую партию Азербайджана». Свентоховский, со своей стороны, отмечал, что «возобновлению деятельности большевиков» при мусаватском режиме помогла «атмосфера либерализма, поощрявшаяся английскими интервентами...», что, якобы, «коммунисты-азербайджанцы проявили нежелание раствориться в русской партии...». Образование Коммунистической партии Азербайджана Свентоховский рассматривает как «конфликт между русским централизмом и азербайджанским сепаратизмом»^[29].

Мусаватское правительство усилило репрессивную политику в отношении внутренней оппозиции. Министр внутренних дел Азербайджана Мустафа-бек Векилов (англ.)русск. в интервью газете «Азербайджан» заявил, что «правительство не допустит ведения большевистской работы в массах, в какой бы форме она не протекала», пообещав «беспощадно искоренить большевизм». 15 марта в ходе налёта на Центральный рабочий клуб в Баку были арестованы 24 активиста-коммуниста, в том числе Дадаш Буниатзаде, Касум Исмаилов, Сумбат Фатализаде и др.^[30]. 18 марта полицией был арестован, а спустя время убит один из руководителей боевой организации большевиков Азербайджана, член ЦК КП Азербайджана Али Байрамов. Его обезглавленное тело и голова были выброшены в одном из рабочих районов города, около бывшего завода Хатисова^[31]. Прекратилось издание газет «Новый мир» и «Азербайджанская беднота»^[30]. В Баку стягивалась полиция. 15 апреля министр внутренних дел приказал направить в столицу 100 стражников из Гянджинского, Шемахинского и Агдамского уездов^[32].

22 апреля на экстренном заседании Бакинского бюро Кавказского крайкома РКП(б) и ЦК АКП с участием представителей 11-й Красной Армии было принято решение предъявить 27 апреля правительству Азербайджана ультиматум о сдаче власти^[33]. Спустя два дня ЦК и БК АКП(б) объявили всю партийную организацию на военном положении^[34]. Тогда же вышел нелегальный номер органа ЦК и БК АКП(б) газеты «Новый мир» с лозунгами: «Долой бекско-ханское правительство мусавата!», «Да здравствует Советская власть!», «Да здравствует Советский независимый красный Азербайджан!»^[35]. 25 апреля в самой правительственной типографии были нелегально напечатаны коммунистические воззвания, листовки и плакаты ко дню вооружённого восстания^[34]. 26 апреля на экстренном заседании ЦК Компартии Азербайджана совместно с Бакинским бюро крайкома РКП(б) был утверждён план вооружённого восстания^[36].

РККА у границ АДР

Между тем, части 11-й Красной Армии, разгромив Добровольческую армию на Северном Кавказе, в середине апреля вышли к северной границе Азербайджана — реке Самур. Советская Россия остро нуждалась в поставках нефти из Баку. 17 марта 1920 года В. И. Ленин телеграфировал Реввоенсовету Кавказского фронта:

Взять Баку нам крайне, крайне необходимо. Все усилия направьте на это, причем обязательно в заявлениях быть сугубо дипломатичными и удостовериться максимально в подготовке твердой местной Советской власти. То же относится и к Грузии, хотя к ней относиться советую ещё более осторожно.^[37]

В марте С. М. Киров сообщал в ЦК РКП(б), что азербайджанские коммунисты рассчитывают при приближении частей Красной Армии и флота организовать восстание и при поддержки восставших рабочих и крестьян свергнуть мусаватистское правительство^[38]. В докладной записке Ленину от 20 марта о дальнейших задачах Кавказского фронта С. С. Каменев доносил: «. . .если внутреннее состояние Грузии и Азербайджана революционное, то в каком бы положении ни находился Кавказский фронт, медлить с нашим наступлением не представлялось бы возможным»^[33].

В ночь с 22 на 23 марта, во время празднования Новруза, армянские вооружённые отряды внезапно напали на азербайджанские гарнизоны в Шуше, Аскеране и Ханкенди, пытаясь застать азербайджанские войска врасплох. Из телеграммы министра иностранных дел АДР Ф. Хойского дипломатическому представителю Азербайджана в Армении Т. Макинскому от 24 марта 1920 года:

Ночью 22 марта во всем Карабахе вспыхнуло восстание армян. Одновременно совершены нападения вооруженных армянских сил на наши войсковые части в Шуше, Ханкендах, Аскеране, Тертере и др. местах. Нападения пока отбиты, потерь со стороны армян больше. Всюду идут бои, все необходимые меры приняты.^[39]

Азербайджанское правительство перебросило основную часть вооружённых сил страны в Карабах для подавления мятежа. Увидев, что северные границы Азербайджана практически незащищены, большевики воспользовались этой возможностью для установления советской власти в стране^[40].

В январе 1920 года командующим Кавказским фронтом был назначен М. Н. Тухачевский, который прибыл в Порт-Петровск вместе с членом Реввоенсовета Серго Орджоникидзе. В ночь на 21 апреля Тухачевский издал директиву командованию 11-й армии и Волжско-Каспийской военной флотилии о наступлении на Баку:

Главные силы Азербайджана заняты на западной границе своего государства. В районе ст. Ялама — Баку, по данным разведки, имеются лишь незначительные азербайджанские силы. В развитие полученных мною директив приказываю:

1. Командарму 11-й армии 27 апреля сего года перейти границу Азербайджана и стремительным наступлением овладеть территорией Бакинской губернии. Операцию Ялама — Баку закончить в 5-дневный срок. Выслать кавалерийские отряды для захвата Закавказской железной дороги в районе Кюрдамир.

2. Комфлота Раскольникову ко времени подхода частей 11-й армии к Апшеронскому полуострову произвести в районе ст. Алят десант небольшого отряда, который должен быть выделен распоряжением командарма 11-й армии. Быстрым налетом овладеть в Баку всем наливным флотом, не допустить порчи нефтяных промыслов^[41]

Незадолго до этого, 15 апреля министр иностранных дел Азербайджана Фатали Хан Хойский направил ноту наркому иностранных дел РСФСР Г. В. Чичерину, в которой, в частности, говорилось: «...ныне наблюдается концентрация значительных войсковых сил российского советского правительства в пределах Дагестана — в Дербентском районе у границ Азербайджанской Республики. Азербайджанское правительство, не будучи осведомлено о намерениях советского правительства, просит срочно уведомить о причинах и целях концентрации войск в указанных районах»^[42]. Но эта нота осталась без ответа.

Роль кемалистов

Примечательно, что начиная с весны 1920 года, на контакты с руководством Советской России вышли представители турецких кемалистов, рассматривавших Советскую Россию как союзника в борьбе с империалистической Антантой — эти контакты были установлены через Азербайджан, где, согласно годовому отчёту НКИД РСФСР, «группа их приверженцев содействовала перевороту и приглашению российских войск революционным азербайджанским правительством». В начале июня 1920 года НКИД РСФСР было получено датированное 26 апреля письмо председателя созванного в Ангоре (совр. Анкара) Великого национального собрания Турции (ВНСТ) Мустафы Кемаль-паши, адресованное правительству РСФСР, где Мустафа Кемаль заявлял, что Турция «обязуется бороться совместно с Советской Россией против империалистических правительств для освобождения всех угнетённых, обязуется повлиять на Азербайджанскую республику, чтобы она вошла в круг советских государств, изъявляет готовность участвовать в борьбе против империалистов на Кавказе и надеется на содействие Советской России для борьбы против напавших на Турцию империалистических врагов»^[43].

Командующий Восточной армией ВНСТ бригадный генерал Казым Карабекир-паша в письме от 17 марта к Халил-паше и Нури-паше писал, что «для появления большевиков у границ Турции необходим немедленный захват большевиками всего Кавказа, и даже их малые силы, придя в Азербайджан и вместе с азербайджанцами дойдя до границ Турции, сыграют на пользу турецких интересов. Очень было бы кстати обеспечить приход к власти большевиков в Азербайджане, Дагестане и Грузии…»^[44]. Для захвата Азербайджана турецкая сторона предлагала использовать сформированные в Дагестане части Халил-паши. Кавказский краевой комитет отмечал, что «использование Халил паши в качестве командира мусульманской части которая будет идти впереди наших частей, его популярность и влияние в Азербайджанском правительстве может спасти промысла и запасы нефти от уничтожения»^[45]. Кроме того, Исполнительный комитет Турецкого национального движения отдал приказ всем находившимся в Баку туркам подчиняться всем распоряжениям Кавказского краевого комитета^[45].

Расстановка сил

РККА

• Кавказский фронт
  • 11-я армия
    • 20-я стрелковая дивизия
    • 28-я стрелковая дивизия
    • 32-я стрелковая дивизия
    • 2-й конный корпус

АДР

К 27 апреля 1920 года вооружённые силы Азербайджанской Демократической Республики насчитывали 30 тыс. человек (регулярная пехота — до 15 тыс. штыков, кавалерия — до 5 тыс. сабель). Однако основные силы (20 тыс. человек) вели боевые действия с дашнакской Арменией в Карабахе и Зангезуре, в то время как остальные части были разбросаны по всей территории Азербайджана. Близ границы с Дагестаном, в районе реки Самур, в Кубе, Кусарах и на станции Худат, располагались силы численностью 3 тыс. человек с двумя бронепоездами; непосредственно на границе стоял жандармский дивизион. Ещё около 3 тыс. человек составляли гарнизон Баку^[46]. В распоряжении азербайджанской армии также имелись 2 бронепоезда, 6 бронеавтомобилей, 5 аэропланов и.т.д.^[47].

Хроника событий

Согласно российскому автору А. Б. Широкораду, «вторжение советских войск в Азербайджан производилось по стандартному большевистскому сценарию: местный ревком поднимает настоящее или „виртуальное“ восстание рабочих и сразу же обращается за помощью к Красной Армии. По этой схеме действовали свыше 50 лет — вторжение в 1956 году в Венгрию, в 1968 году в Чехословакию и т.д».^[41]

28 апреля Бакинский ревком обратился за помощью к Совнаркому РСФСР. Однако ещё за день до обращения за помощью 11-я армия в составе 26-й, 28-й, 32-й стрелковых дивизий и 2-го конного корпуса (всего свыше 30 тыс. человек) вторглась на территорию Азербайджана^[41]. Намечалось нанести внезапный удар силами 11-й армии вдоль железной дороги Порт-Петровск — Баку, кавалерии наступать на Шемаху, Кюрдамир и отрезать пути отхода противника. Волжско-Каспийская военная флотилия должна была прикрывать сухопутные войска с моря и высадить десант в районе станции Алят, к югу от Баку. Однако судьбу операции решили бронепоезда.

Апрельский переворот в Баку

В ночь на 27 апреля железнодорожники разобрал путь между станцией Кишлы (6 км севернее Баку) и узловой станцией Баладжары (14 км севернее Баку), намереваясь тем самым не допустить отправки мусаватистами из Баку своих частей против 11-й Красной Армии. Чтобы отрезать противнику пути отступления, у моста в районе станции Кишлы расположился отряд численностью 450 рабочих^[48]. Той же ночью Чингиз Ильдрым организовал доставку снарядов на корабли военно-морского флота, после чего он вернулся в управление порта за товарищами и группой артиллеристов, переодетых рабочими. На пути к кораблям они были остановлены турецкими офицером и солдатами, которые были быстро разоружены и доставлены в порт. Намереваясь обезопасить флот от огня береговых батарей, расположенных на самой высокой точке Баилова, Ч. Ильдрым с несколькими бойцами овладел всей береговой артиллерией противника и уничтожил её связь с островом Нарген, где также располагалась артиллерия. Ранним утром 27 апреля Ч. Ильдрым неожиданно ворвался в бакинскую школу юнкеров и обезоружил всех её курсантов. Под его руководством утром того же дня вооружённые моряки вместе с баиловскими рабочими захватили первый городской полицейский участок и склад боеприпасов на Баилове. Восставшие полностью овладели военным портом и освободили из Баиловской тюрьмы всех политических заключённых^[49] (Дадаша Буниатзаде, Сумбата Фатализаде и других)^[50]. Со всех кораблей были сорваны и выброшены в море трёхцветные флаги, место которых заняли красные знамёна Советов^[49].

Тем временем боевые отряды бакинских рабочих захватили склады оружия, разоружили полицию и войска, заняли правительственные учреждения, почту, телеграф, вокзал и радиостанцию^[51]. В момент начала восстания азербайджанское руководство обратилось по телефону к британскому верховному комиссару в Тифлисе Люку с просьбой предложить грузинскому правительству оказать помощь путём посылки войск, а также оказать давление на Армению и добиться от неё гарантий прекращения боевых действий в Карабахе. Под влиянием большевистской агитации на сторону восставших перешли некоторые воинские части (полк «Ярдым Алайи» и 7-й пехотный полк). Бойцы полка «Ярдым Алайи» предоставили в распоряжение Азревкома броневик, а также задержали поезд с английской и польской миссиями^[52]. В 10 часов утра военная флотилия под командованием Чингиза Ильдрыма вышла в Бакинскую бухту и направила корабельные орудия на здания правительства и парламента^[53].

Постановлением ЦК АКП(б) был учреждён Временный военно-революционный комитет Азербайджана (Азревком) в составе Наримана Нариманова, Мирзы Давуда Гусейнова, Газанфара Мусабекова, Гамида Султанова, Дадаша Буниатзаде, Алимова и Али Гейдара Караева. В 12 часов дня делегация большевиков во главе с Гамидом Султановым от имени ЦК Компартии Азербайджана, Бакинского бюро крайкома РКП(б) и президиума «рабочей конференции» предъявило мусаватскому правительству ультиматум о сдаче власти в течение 12 часов^[54]. Впоследствии Г. Султанов писал: «члены парламента до того были ошарашены, что не могли в течение нескольких минут раскрыть рот и вымолвить хотя бы слово. Затем, когда председательствующий в парламенте зачитал ультиматум, Агамалиоглы с места выкрикнул: «Конец! Базар закрыт! (Вессалам, базар багланды!)»»^[53]. С. Агамали оглы заявил о необходимости провести через парламент^[55]. В половине первой ночи с 27 на 28 апреля последовал ультиматум со стороны командующего уже Красным флотом Советского Азербайджана Чингиза Ильдрыма:

Для обсуждения ультиматума перед заседанием парламента была образована комиссия в составе М. Г. Гаджинского, М. Э. Расулзаде, К. Карабекова (азерб.)русск., А. Сафикюрдского (англ.)русск. и А. Кардашева. Во избежании кровопролития, член ЦК партии Мусават Шафи-бек Рустамбеков (азерб.)русск. на совещании в узком кругу у Н. Усуббекова, предложил некоторым депутатам оставить Баку и переехать в Гянджу для организации там сопротивления. Однако его предложение не нашло поддержки у собравшихся. В 20:45 открылось экстренное заседание парламента, на повестке дня которого был лишь один вопрос — ультиматум о сдаче власти. Перед обсуждением вопроса военный министр С. Мехмандаров сообщил членам парламента о невозможности вооружённого сопротивления. По настоянию М. Э. Расулзаде было принято решение провести открытое заседание парламента, «чтобы не принимались решения без ведома народа и чтоб он знал в каком положении мы находимся»^[57]. Огласив текст ультиматума, премьер-министр М. Г. Гаджинский предложил принять условия ультиматума и был поддержан представителями различных парламентский фракций — С. А. Агамалиоглы («Гуммет»), К. Карабековым («Иттихад»), А. Сафикюрдским (Социалистический блок), А. Кардашевым («Эхрар»). Несмотря на то, что М. Э. Расулзаде не соглашался с условиями ультиматума, партия Мусават вынуждена была присоединиться к мнению большинства^[57]. По воспоминаниям Агамали оглы «парламент был полон. Первым говорил, кажется, Саниев (азерб.)русск., доказывая необходимость сдачи. Вторым Мамед Эмин, который очень сожалел, что приходится так бескровно отдавать большевикам, но не стоял за сопротивление, если этого не хотят другие. Потом говорил я и очень резко, «Никто не осмелится затеять какое-либо сопротивление, никто не осмелится подвергнуть разрухе город и пролить напрасно кровь невинных. Ни капли крови. И за что? За то, что происходит перемена власти и взамен Усуббекова, Хойского и прочих сторонников дармоедов и бездельников у власти станут Нариманов, Мирза Давуд и другие, т.е. сторонники интересов рабочих и крестьян. Кто осмелится сопротивляться... Надо спешить — время дорого»»^[55].

Около 11 часов вечера состоялось голосование, по итогам которого парламент большинством голосов (при 1 против, 3 воздержавшихся и 3 не принявших участие в голосовании) принял постановление о передаче власти Азревкому. Соответствующий документ был подписан заместителем председателя парламента М. Ю. Джафаровым и директором канцелярии М. А. Векиловым. В нём излагались условия, на основе которых происходит передача власти^[57]. Этой же ночью парламент Азербайджана принял решение: «Сдать власть тюркским (то есть азербайджанским — прим.) большевикам и с сегодняшнего дня парламент и правительство считать распущенными»^[54]. Тотчас же после окончания заседания парламента Агамалы оглы отправился на автомашине в штаб коммунистов, располагавшийся в глуши Чемберекенда. Этой же ночью члены Азревкома и ЦК АКП(Б) переехали в здание бывшего парламента^[58].

Вся полнота власти в стране перешла к Азревкому, который провозгласил независимую Азербайджанскую Советскую Социалистическую Республику. В обращении Временного революционного комитета от 28 апреля ко всему населению Азербайджана говорилось: «Вся власть в стране перешла в руки трудящихся классов. Перед рабочими и крестьянами Азербайджана открывается новая светлая эра социализма»^[59]. Турецкие коммунисты Мамед Тахиров и два его товарища арестовали военного губернатора Баку, генерал-майора М. Г. Тлехаса^[60]. Попытка правительства бежать из города также потерпела неудачу. Отряд турецких аскеров захватил его и сдал в полном составе прибывшему 29 апреля в Баку Штабу Красной Армии. Насиб-бек Усуббеков был схвачен в тот момент, когда с чемоданом, набитым 90 млн. рублей, садился в поезд^[61]. Позже Г. К. Орджоникидзе и С. М. Киров сообщали, что во время первомайского праздника «колоссальное впечатление произвело награждение орденами Красного Знаме­ни азербайджанского комиссара по военно-морским (делам) и турецкого коммуниста, занявшего с группой аскеров вокзал во время переворота, не давшего возможности правительству бе­жать»^[62]. В дни апрельского переворота в Баку аресту подверглись также иностранные дипломаты, военнослужащие, торговые и экономические представители общей численностью до 400 человек, в том числе 32 английских офицера во главе с первым лордом Британского военно-морского адмиралтейства Б. Фрезером^[63].

Рейд бронепоездов

Пока в Баку происходила смена власти, советские бронепоезда («III Интернационал», «Тимофей Ульянцев» под командованием Терещенко, «Красный Дагестан» под командованиме Половинкина и «Красная Астрахань» под командованием Богданова), на которых вместе с красноармейцами также находились руководители Компартии Азербайджана, расположились на границе близ моста у реки Самур. Общее командование группой бронепоездов осуществлял М. Г. Ефремов. По воспоминаниям Г. Мусабеков, в 3 минуты первого он подал команду «Вперёд»^[64]. Первым в наступление пошёл бронепоезд «III Интернационал», вслед за ним двигался «Красный Дагестан». Появление первого бронепоезда «III Интернационал», по воспоминаниям Ефремова, вызвало растерянность среди мусаватисты. Десантный отряд бронепоезда отразил с их стороны попытку оказать им сопротивление^[65]. Заместитель военного комиссара группы советских бронепоездов П. А. Друганов в своих воспоминания писал, что когда Ефремов увидел разбегающийся гарнизон, он встал на крышу бронепоезда и закричал вслед отступающим: «Пришла Советская власть! Кто хочет с нами в Баку, лезь на платформы!»^[66]. В то же время специально выделенная группа телефонистов перерезала провода, соединяющие пост у моста со следующим укреплённым пунктом — станцией Ялама. Находясь в пути, бронепоезда пулемётным огнём рассеяли эскадрон конницы АДР. На станции Ялама имелись укреплённые позиции азербайджанского пехотного полка с 8 пулемётами и двумя 48-линейными гаубицами. Подойдя к станции, советские бронепоезда вступили в бой с противником. На полном ходу мусаватисты пустили в сторону головного бронепоезда паровоз-брандер, намереваясь спровоцировать крушение, но выпущенным из советского бронепоезда снарядом он был остановлен. При огневой поддержке бронепоездов десантный отряд перешёл в атаку и занял станцию Ялама^[65]. В бою погиб командир десанта Немыкин^[67]. Красноармейцам досталась гаубичная батарея, в плен попало 500 человек^[41].

Пока шёл бой, группа телефонистов обошла фланг противника и перерезало провода, идущие к следующему укреплённому пункту — станции Худат, обеспечив внезапность наступления. Застав азербайджанские части врасплох, красноармейцы без какого-либо серьёзного сопротивления заняли Худат. При отступлении мусаватисты бросили военное снаряжение, в том числе 10 орудий разных калибров. Со стороны станции Хачмас навстречу им выступил азербайджанский бронепоезд № 1 (командир капитан, князь Лордкипанидзе), но после короткой артиллерийской дуэли он ретировался. Командир группы советских бронепоездов посчитал целесообразным не трогать его, а воспользоваться отступлением бронепоезда противника для дальнейшего успешного продвижения. Расчёт сводился на то, что мусаватисты не пойдут на уничтожение собственного бронепоезда и не смогут путём разрушений воспрепятствовать движению советских бронепоездов. Подходя к станции Хачмас, бронепоезд мусаватистов отцепил платформу и повредил железнодорожное полотно, но в скором временем оно было восстановлено. Уже отходя от станции, мусаватисты подожгли мост, но как только он бронепоезд ушёл, огонь был потушен железнодорожниками^[65].

Столь быстрое продвижение советских бронепоездов встревожило ещё функционирующее правительство АДР. Военный министр Мехмандаров отправил срочную телеграмму на западный фронт, где располагались основные части азербайджанской армии, сообщая: "Большевики напали на станцию Ялама, продвигаются дальше, заняли Худат, положение критическое. Приказываю сегодня же выслать в Кызылбурун из Казаха и из Гянджи по одному батальону, по возможности каждый силою не менее 500 штыков"^[56]. Кроме того, азербайджанское правительство обратилось за помощью к меньшевистской Грузия, с которой у Азербайджана в 1919 году было заключено военно-оборонительное соглашение. Однако стремительное развитие событий сорвали планы Тбилиси по оказанию военной поддержке. На специальном заседании Учредительного собрания председатель правительства Грузии Ной Жордания сказал: «27 апреля азербайджанское правительство сообщило нам о том, что большевистские войска подошли к границе, и просили военной помощи. Мы поставили вопрос, хочет ли азербайджанский народ вести борьбу с большевиками и примет ли он на себя основную тяжесть? В таком случае мы будем обязаны оказать ему помощь не только в силу договора, но и политически и морально»^[68]. Далее он продолжил:

Активному содействию в продвижении частей Красной Армии сыграла также группа турецких офицеров во главе Халил-пашой. Они проводили агитацию среди местного населения, призывая их не оказывать сопротивления Красной Армии^[69]. Бывший начальник организации по борьбе с контрреволюцией АДР Наги Шейхзаманлы в своих воспоминаниях пишет:

Когда Красная армия подошла к нашим северным границам, азербайджанские власти приказали губернатору города Куба разобрать железнодорожные рельсы на протяжении, по крайней мере, одного километра. Губернатор выполнил это распоряжение на следующий же день. Однако лживый Халил-бей обманул нашего генерала, заявив: “Мой паша, правительство разобрало рельсы на границе. Красная армия не сможет проследовать отсюда в Анатолию для оказания помощи Ататюрку. Пожалуйста, примите соответствующие меры”. Введённый в заблуждение азербайджанский генерал распорядился восстановить железную дорогу…^[70].

Выступая 14 августа в Великом национальном собрании Турции, её председатель Мустафа Кемаль Ататюрк говорил, что в деле прорыва РККА восточного фронта, их беспрепятственного продвижения по Северному Кавказу и занятие ими Азербайджана «было наше целеуказание, наше влияние и наша заслуга»^[71].

Вступление РККА в Баку

К момента подхода советских бронепоездов к Баладжарам, в Баку власть уже находилась в руках новобразованного Временного военно-революционного комитета Азербайджана. Азревком обратился с телеграммой к Советской России:

Всем, всем, всем.
Москва, Ленину.
Временный Военно-революционный комитет Азербайджанской Советской независимой республики, ставшей у власти по воли революционного пролетариата гор. Баку и трудового крестьянства Азербайджана, объявляет старое мусавастское правительство изменником народа и врагом независимости страны, порывает всякие сношения с Антантой и с другими врагами Советской России.
Не имея возможности собственными силами удержать натиск соединённых банд внешней и внутренней контрреволюции, Временный Революционный Комитет Азербайджана предлагает правительству Российской Советской Республики вступить в братский союз для совместной борьбы с мировым империализмом и просит немедленно оказать реальную помощь путём присылки отрядов Красной Армии^[54].

Азербайджанский бронепоезд попытался удержать станцию Баладжары, но после короткого боя вынужден был уйти на Баку^[65]. Прибывший же в Баку мусаватистский бронепоезд был захвачен восставшими рабочими^[65]. В 11 часов вечера, по воспоминаниям П. А. Друганова, советский бронепоезд «III Интернационал» вступил на станцию Баладжары, отрезав азербайджанскому правительству путь на Тифлис^[72]. Г. Мусабеков писал, что Баладжары были ими заняты в 2 часа, в ночь на 28 апреля^[73]. Заняв узловую станцию Баладжары, 2 советских бронепоезда прикрыли Баку, а другие 2 бронепоезда двинулись в сторону Гянджи на случай отражения контрнаступления противника. Здесь, в Баладжарах, состоялось совещание относительно дальнейшего наступления. Вскоре поступило сообщение о том, что из Баку выдвинулся встречный поезд. В связи с этим было принято решение ждать. Через полчаса поезд прибыл на место, на котором находились бакинские товарищи, сообщившие о том, что мусаватское правительство сдало власть^[73].

Утром 28 апреля головной отряд 11-й Красной Армии в составе двух бронепоездов с двумя стрелковыми ротами численностью 300 человек под командованием Ефремова прибыли на станцию Баку. На первом бронепоезде «III Интернационал» находились А. И. Микоян, Г. М. Мусабеков, Г. П. Джабиев (азерб.)русск., Б. А. Алиев (азерб.)русск. и др.^[74]. Вслед за ними двигались части 11-й Красной армии, которые вошли в столицу Азербайджана 29 апреля^[2]. 1 мая в Баку вошли корабли Волжско-Каспийской военной флотилии^[75]. В телеграмме В.И. Ленину от 4 мая Орджоникидзе и Киров так описывали ситуацию:

26 апреля наши войска перешли границу Азербайджана, зная, что Комитет азербайджанских коммунистов в полночь на 28 апреля потребовал у правительства передать власть комитету коммунистов. (Наши бронепоезда в это время были в Хачмасе.) После короткого совещания правительство передало власть коммунистам, образовавшим Азербайджанский и Бакинский ревкомы, состоящие исключительно из мусульман. Была провозглашена независимая Социалистическая Советская Азербайджанская Республика. Первым актом Ревкома было обращение к Совет. России за вооружённой помощью и предложение военного союза. Войска наши шли без всякого сопротивления. После передачи власти коммунистам через два часа наши бронепоезда были в Баку, имея с собой батальон пехоты. На следующий день прибыла наша кавалерия и штаб армии. Войска Азербайджана целиком перешли на нашу сторону. Весьма активную роль в пользу революции в Баку сыграли турецкие аскеры и офицеры, отряд которых пресёк правительству возможность бежать из Баку. Энтузиазм населения, особенно мусульман и рабочих, не поддается никакому описанию, может быть сравнён только с Октябрьским в Петербурге с той разницей, что здесь не было никаких столкновений. Всюду полный порядок^[76].

По воспоминаниям Г. Мусабекова проснувшееся на утро мирное население не верило в происшедшее: «Быстро мчавшиеся по улице автомобили, на которых развевались красные флажки, подтверждали происшедшее. Начали показываться в городе в одиночку и по нескольку вместе прибывшие на броневике красноармейцы.Дома стали украшаться красными флагами. С раннего утра улицы Баку заполнились трудящимися, искренно радовавшимися происшедшему бескровному перевороту и приходу красных героев-бойцов»^[77].

30 апреля в Баку стройными рядами вступила 32-я стрелковая дивизия^[78]. В город прибыли Левандовский, Г. К. Орджоникидзе и С. М. Киров^[2]. В тот же день здесь состоялись похороны погибших в бою красноармейцев, останки которых были захоронены на площади Свободы^[78]. 1 мая в Баку состоялась грандиозная демонстрация. Со всех концов страны в столицу Азербайджана шли телеграммы с приветствием появления Азербайджанской советской республики. Так, рабочие станции Сумгаит заявили: "Воссиявшее над нами Красное знамя мы будем крепко держать в своих мозолистых руках. Мы, рабочие, поддержим власть трудящихся в центре и на местах"^[79]. 5 мая Ленин послал от имени Совнаркома РСФСР приветственную телеграмму СНК Азербайджанской ССР. День получения телеграммы в Баку был объявлен нерабочим днём. Вышел специальный газетный лист под названием «Красный Азербайджан» с портретами Ленина и Нариманова. Этот день был воспринят массами как день признания Азербайджанской ССР Советской Россией^[59]. 16 мая Нариманов в телеграмме Ленину сообщал: «. . .в Баку. . . настроение революционное. Красная Армия вела себя великолепно. . . Население искренне приветствует Советскую Россию и надеется, что она поможет молодому независимому Советскому Азербайджану укрепиться»^[80]. Иные настроения разделяли бывшие руководители АДР. Один из них, Мамед Эмин Расулзаде, писал в связи с этим: "К сожалению, мы забыли наш принцип —„Поднятое раз знамя, никогда больше не опуститься“. Из-за боязни за свою жизнь и имущество, мы своё знамя независимости поменяли на кусок красного кумача"^[56].

Крестьяне селения Каладарасы Зангезурского уезда Елизаветпольской губернии в приветственной телеграмме в адрес Азревкома благодарили Красную Армию за помощь от имени всех трудящихся Азербайджана: "Мы, крестьяне и рабочие всего Азербайджана, готовы на защиту завоеваний революции, которые добыли мы с великим трудом. Да здраствует РСФСР! Да здраствует народный вождь товарищ Ленин! Да здраствует всемирный пролетариат! Да здраствует единение всех народов, без различия национальностей!"^[79]. Провозглашение Азербайджанской ССР приветствовали и в Армении. Так трудящиеся Александрополя (ныне Гюмри) писали Азревкому: «В этот торжественный день, мы рабочие, крестьяне и солдаты Армении, через голову контрреволюционного изменнического правительства армянских мусаватистов (имеется в виду дашнаки — прим.) протягиваем вам, революционным рабочим, крестьянам и аскерам, свою братскую руку и даём торжественное обещание расправиться с правительством гнёта и насилия, правительством, облитым кровью десятков тысяч невинных жертв и крестьян Азербайджана и Армении»^[81].

Завершение советизации Азербайджана

Пока советские бронепоезда двигались в сторону Баку, 2-й конный корпус продвижением на Кусары, Кубу, Шемаху, Кюрдамир обеспечивал операцию с запада и таким образом отрезал мусаватским войскам пути отхода на Гянджу^[2]. Утром 27 апреля части 7-й кавалерийской дивизии А. М. Хмелькова, перейдя границу, вступили в бой, а затем взяли в окружение и разоружили в районе Кусары Кубинский пехотный полк. Во второй половине того же дня она заняла Кубу^[65][80]. 31 офицер и 600 аскеров без боя сложили оружие. Солдаты азербайджанской армии массами стали сдаваться красноармейцам, и их число вскоре превысило 5 тыс. человек^[82]. Преодолев Халтанский перевал Главного Кавказского хребта, дивизия 29 апреля заняла горное село Астраханку (англ.)русск., после чего её силы двинулись на Шемаху и Ахсу^[54][80]. 30 апреля дивизия вступила в Шемаху^[80].

Утром 28 апреля Самед Ага Агамалы оглы из резиденции Азревкома сообщил по телефону в Гянджу, Казах, Тауз, Шемаху, Ленкорань и другие уезды о перевороте в Баку и установлении здесь Советской власти^[83]. Узнав о событиях в Баку, Гянджинский окружной комитет АКП(б) в тот же день организовал губернский ревком во главе с Ф. Алиевым, предъявив губернатору ультиматум о сдаче власти. Вечером 29 апреля губернатор Худадат-бек Рафибеков (англ.)русск. подписал акт о сдачи власти Ревкому во всей Ганджинской губернии^[84]. Тем временем, советские бронепоезда продолжали движение по направлению к Гяндже. 28 апреля они заняли станции Кюрдамир и Евлах. При приближении к Гяндже им пришлось вступить в бой с отрядом мусаватистов, попытавшемся преградить им дорогу^[82]. 1 мая советские бронепоезда с десантными отрядами 28-й стрелковой дивизии вступили на станцию Гянджа^[80].

29 апреля был образован ревком в Ленкоране. Уполномоченный мусаватского правительства по Ленкоранскому уезду вынужден был без сопротивления передать власть местному ревкому^[85]. Газета «Коммунист» впоследствии писала: «По получении телеграммы о перевороте в Баку уполномоченный Ленкоранского уезда предложил одному видному коммунисту сконструировать новую Советскую власть. 29 апреля на заседании комитета Коммунистической партии был выбран уездный Ревком»^[83]. 3 мая к городу подошли корабли Волжско-Каспийской флотилии и в Ленкорань вошёл десант моряков. На следующий день была занята Астара на границе с Персией^[54].

30 апреля шушинские коммунисты организовали уездный ревком, объявивший о переходе власти в его руки^[85]. В тот же день Советскую власть у себя объявила коммунистическая ячейка в Шамхорском уезде. При селении Дзегам был избран уездный Ревком под председательством Селима Алиева^[83]. 5 мая части 11-й Красной Армии заняли Акстафу, Пойли (англ.)русск., вышли в Казах. 8 мая они вступили в Барду, а 9 мая заняли Агдам^[65]. 7 мая 7-я кавалерийская дивизия овладела станцией Евлах, а 11 мая заняла город Закаталы^[80]. Через день были заняты Белоканы^[86]. За 10—15 дней советская власть была установлена на всей территории Азербайджана, кроме Нахичеванского уезда, где Советская власть установилась лишь в конце июля.

Последствия

Историческое значение

В результате скоротечной операции в Азербайджана была восстановлена Советская власть. По свидетельству Г. Мусабекова «само командование удивлялось столь быстрому бескровному успеху»^[87]. Рейд группы бронепоездов является редким случаем в истории войн. За успешно проведённую операцию М. Г. Ефремов, комиссар отряда И. Г. Дудин, 4 командира и 6 бойцов головного бронепоезда были награждены орденом Красного Знамени^[88]. На первых порах армия АДР была сохранена. На базе её частей началось формирование соединений и частей новообразованной Азербайджанской Красной Армии, но после Гянджинского мятежа все они были расформированы^[89]. Некоторые высокопоставленные военные (А. Шихлинский, С. Мехмандаров) перешли на работу в новых органах власти, другие, не приняв Советскую власть, покинули страну или позднее подверглись репрессиям.

Победа Советов и провозглашение независимой Азербайджанской ССР имело значительное политико-стратегическое и экономическое значение не только для Советской России, но и в последующей советизации Закавказья. Г. К. Орджоникидзе отмечал: «С того момента, как Советская власть утвердилась в Азербайджане, Азербайджан был нашим исходным пунктом, откуда мы штурмовали националистическо-буржуазно-контрреволюционные правительства меньшевиков и дашнаков»^[90]. Более того, советизация Азербайджана совпала с польским наступлением на Украине. В своём выступлении от 29 апреля Ленин следующим образом охарактеризовал сложившуюся обстановку и дал оценку восстановлению Советской власти в Азербайджане:

Вчерашний день принёс нам две новости: первая из них весьма печальная... Свою последнюю политику лавирования вокруг переговоров с нами о мире польское правительство решило бросить и открыть военные действия на более широком фронте. Польша взяла уже Житомир и идёт на Киев... С другой стороны, вчера же нами была получена весть из Баку, которая указывает, что положение Советской России направляется к лучшему; мы знаем, что наша промышленность стоит без топлива, и вот мы получили весть, что бакинский пролетариат взял власть в свои руки и сверг азербайджанское правительство. Это означает, что мы имеем теперь такую экономическую базу, которая может оживить всю нашу промышленность^[91].

Позднее, в своём выступлении на конференции работников нефтяной промышленности, прошедшей 14 января 1921 года в Баку, Орджоникидзе следующим образом обрисовал значение бакинской победы: «160 млн. пудов нефти, которые добыты бакинским пролетариатом из земных недр и посланы в Советскую Россию, нанесли сильный удар мировой буржуазии. Этот удар, пожалуй, сильнее всех других ударов. И бакинский пролетариат может смело считать себя борцом не только за Азербайджан и Советскую республику, но и за всю мировую революцию... Бакинский пролетариат, при помощи которого прорван фронт экономической разрухи, может сравнить себя по заслугам своим с славной I Конной армией т. Будённого. Нефть — это та же ударная армия, наносящая смерть международной буржуазии»^[91].

Оценки исследователей

Ряд западных авторов (а после распада СССР и некоторые азербайджанские) высказывали точку зрения, что в Азербайджане отсутствовала революционная ситуация и Советская власть была навязана силой. Чарльз Уоррен Хостлер^[92], Майкл Смит^[93] называют действия 11-й Красной Армией «оккупацией». По мнению Фирузу Каземзаде «националистическое притяжение «мусавата» было настолько сильным, что никакая сила в пределах самого Азербайджана не могла противостоять ему. Только внешняя сила могла смести и поставить коммунистов на место правящей партии»^[92].

Немецкий историк Баберовский считает, что конфликты в сельской местности, которые рассматривались советскими историками как конфликты между землевладельцами и крестьянами, как выражение революционного крестьянского движения, являлись не более чем конфликтами между крестьянскими общинами, враждовавшими друг с другом из-за земель и пастбищ, причём порой местные беки сами натравливали «своих» крестьян против крестьян соседних селений. Он указывает, что лишь отдельные беки и ага Бакинской и Елизаветпольской губерний были зажиточными, в то время как большинство из них разделяли бедственное экономическое положение крестьян. Таким образом он заключает, что не было никакого крестьянского движения^[94]. По мнению Свентоховского, мусаватское правительство пало не из-за отсутствия поддержки со стороны широких народных масс, а ввиду того, что «...широкие массы продолжали оставаться на уровне сознания уммы» с безразличием к местной или иностранной власти. По его мнению

«идея азербайджанского национального государства не пустила глубоких корней среди различных слоёв населения, сам термин «национализм» либо не был этими слоями понят, либо же был для них созвучен с понятием ругани или бранного словечка. Этим обстоятельством умело воспользовались коммунисты, которые вели пропаганду против Азербайджанской Демократической Республики. Этим можно объяснить, почему так легко и безболезненно была свергнута республика»^[95].

Вопреки им, Дж. Гулиев, считает, что «советская власть не навязана азербайджанскому народу извне «внешними силами», как утверждают буржуазные историки, — она победила здесь благодаря революционной борьбе тех социальных сил, которые созрели в самих недрах азербайджанского народа»^[92].

В культуре

Художник Ф. А. Модоров написал картины «Освобождение Баку» (1928) и «Встреча бронепоезда "III Интернационал" в Баку в 1920 году» (1933), в которой показывает торжество встречи Красной Армии трудящимися столицы Азербайджана.

В 1980 году при въезде в Баку со стороны Сумгаита был сооружён памятник XI Красной Армии (архит. А. Суркин, скульптор Т. Мамедов)^[96].

В кинематографе

В честь 25-летия установления Советской Власти в Азербайджане был создан полнометражный документальный фильм «Страна вечных огней (азерб.)русск.» (режиссёр Г. Сеидзаде, 1945 год). Спустя пять на экраны вышла картина «Советский Азербайджан (азерб.)русск.» (режиссёры М. Дадашов, Ф. Киселёв), посвящённый 30-летию установления Советской власти в Азербайджане.

Апрельский переворот в Баку запечатлён в таких историко-биографических картинах как «Звёзды не гаснут (азерб.)русск.» (1971, режиссёр А. Ибрагимов), рассказывающая о жизни Наримана Нариманова, и «Сигнал с моря (азерб.)русск.» (1986, режиссёр Д. Мирзоев), посвящённая Чингизу Ильдрыму.

О борьбе азербайджанских крестьян против помещиков и мусаватистов в 1919 году рассказывается в таких фильмах как «Крестьяне (азерб.)русск.)» (режиссёр Самед Марданов) и «Мститель из Гянджабасара» («Гатыр Мамед», 1974, режиссёр Р. Оджагов). Установлению Советской власти в Мугани и Ленкорани посвящён фильм «Оазис в огне (азерб.)русск. (1978, режиссёр Ш. Махмудбеков (азерб.)русск.).

См. также

• Тифлисская операция

Примечания