Иосиф-Михаил Феликсович Кшесинский (1868, Санкт-Петербург — 1942, Ленинград) — характерный танцовщик и балетмейстер Мариинского, позднее Кировского театра. Заслуженный артист РСФСР (1927)^[1].

Биография

Сын и продолжатель дела характерного танцовщика Мариинского театра Феликса Ивановича Кшесинского и Юлии Доминской. Имел двух родных сестёр, также балерин Мариинского театра. Старшая сестра — Юлия в замужестве Зедделер (1866—1969). Наиболее известна, как выдающимися достижениями на сцене, так и скандальными связями с членами императорской семьи младшая сестра Матильда (1872—1971). У матери Иосифа Феликсовича было ещё пять детей от первого брака.^[1]

После окончания театрального училища был зачислен в балетную труппу корифеем первого разряда, где прослужил до 1928 с перерывом с 1905 по 1914 год^[1]. В 1905 году на волне революционных событий он выступил как один из лидеров группы, предъявившей дирекции императорских театров требования по организации труда и жизни актёров. За это он был досрочно отправлен на пенсию и взят назад на службу только в 1914 году^[2].

В 1896—1905 годах преподавал в Петербургском театральном училище, а в 1918—1927 годах вёл класс пантомимы в Ленинградском хореографическом училище. Среди его учеников — А. П. Павлова, Л. Г. Кякшт и др.

Автор статьи «1905 год и балет» («Жизнь искусства», 1925, No 51).

Как и его отец Кшесинский-младший долго выступал на сцене. В 1927 году он получил звание Заслуженного артиста Республики. В марте 1928 года состоялся прощальный спектакль, для чего был возобновлен балет Дочь фараона. Однако и выйдя в отставку, он не прекратил активной деятельности. В частности он поставил балет Красный мак на сцене Выборгского дома культуры Ленинграда, где выступал в роли советского капитана. В 1928—1930 году он руководил молодёжной гастрольной группой, в которой выступали Ф. И. Балабина, К. М. Сергеев, Р. И. Гербек и др. В театральном музее имени А. А. Бахрушина сохранились написанные им воспоминания.

Иосиф Феликсович и его супруга скончались во время блокады Ленинграда, вероятно в 1942 году. Дата смерти и место захоронения не известны. После окончания войны его старшая сестра Юлия приезжала из эмиграции в Москву, но посетить Ленинград ей не разрешили и узнать какие-либо подробности его смерти ей не удалось^[3].

Личная жизнь

В 1896 году женился на выпускнице балетной школы Мариинского театра Серафине Александровне Астафьевой (1876—1934), в 1898 году у них родился сын Вячеслав^[4]. Разошлись супруги видимо через несколько лет.

Второй раз был женат на балерине Целине Владиславовне Спрышинской (1882—1930). Дети:

• Целина (1909 (11?)—1959), окончила балетную школу, танцевала на Мариинской сцене, вышла замуж за инженера Константина Севенарда. Возможно была незаконнорожденной дочерью Матильды Кшесинской от Николая II.
• Роман (Ромуальд)

Кшесинский был женат в третий раз.

Творчество

На сцене Мариинского театра Иосиф Кшесинский следовал по стопам своего отца. Он прекрасно выступал в характерных танцах. Как и отец был лучшим исполнителем мазурки. Выступал в мимических ролях, причем во многом копировал манеру исполнения отца. Александр III однажды заметил Кшесинскому-старшему, что принял сына за него. В те годы стабильность исполнения считалась большой заслугой. Исполнительской манере Кшесинского-младшего были свойственны схематизация образа и сгущение красок, вероятно даже в большей мере, чем его отцу. В начале XX века эта манера уже воспринималась частью критики как устаревшая^[1].

Его сценический дебют состоялся в балете Пахита в роли злодея Иниго, которая стала одной из основных его ролей^[1].

Как и его отец, Кшесинский был лучшим исполнителем мазурки. Ещё в возрасте 12 лет он танцевал мазурку в балете Конёк-горбунок. Этот польский танец пользовался большой популярностью и включался в состав дивертисментов многих балетных и оперных спектаклей. Апломб и горделивость, свойственная рисунку этого танца, соответсвовали творческой манере танцовщика. В этом танце становились достоинствами характерные черты его творчества, такие как чрезмерная пафосность, которые в других случаях смотрелись, как недостаток. Выступления в мазурке были настолько характерны для него, что он, вопреки общей традиции, получил специальное разрешение носить усы^[1].

Примечания