Су́мрак — в произведениях Сергея Лукьяненко: собирательное название шести параллельных измерений, существующих одновременно с нашим миром и связанных с ним. Только Иные способны погрузиться в Сумрак. Каждый слой выглядит как другой мир (количество лун в них разное, например). Чем сильнее Иной, тем глубже он способен погрузиться. Первый слой доступен для любого Иного. Ниже третьего уровня могут погружаться только 1 уровень и Высшие. Люди могут воздействовать на Сумрак только косвенно. Мощная взрывчатка способна достать до второго слоя. Ядерный взрыв выжигает не только мир людей, но и все слои Сумрака. Двери в сумраке, даже запертые в обычном мире, открыты (но их можно закрыть из Сумрака). На первых слоях сумрака запахи отсутствуют, а цвета блекнут примерно до третьего (там их практически нет), а затем снова начинают набирать силу вплоть до 7-го (нашего мира). Мерлин считал, что каждый слой сумрака — это то, что могло случиться с нашим миром, возможность, не ставшая данностью, тень, отброшенная на Бытие. Границы между слоями представляют собой что-то вроде тонких плёнок поверхностного натяжения между мирами. Энергетический барьер для преодоления каждой границы возрастает по экспоненте.

Седьмой уровень Сумрака — это наш мир, то есть Сумрак закольцован. Преодолеть барьер между шестым и седьмым могут только нулевые Иные.

Для котов и большинства других животных не существует обычного мира и сумрака — они живут во всех мирах сразу. Единственная известная форма жизни, обитающая в сумраке — это синий мох. Он питается человеческими эмоциями (так же, как и Иные).

У каждого Иного реакция на сумрак индивидуальная — всё зависит от его силы и умения. Более сильные и опытные видят очертания предметов в сумраке чётче, да и передвигаться им легче. Слабые же, чем глубже погружаются в сумрак, тем более и более медлительны.

Пребывание в сумраке требует от организма особых энергетических затрат, и потому чревато как для новообращенных Иных (т. н. «сумеречная кома»), так и для Иных со стажем (выкачивает силы — и речь идет не только о магической Силе, но и о банальном уровне глюкозы в крови).

Так описывается вход в сумрак в книге «Ночной дозор»:

Мир вздохнул, расступаясь. Будто ударили по мне со спины аэродромные прожекторы, высекая длинную тонкую тень. Тень клубилась и обретала объем, тень глянула в себя — в пространство, где вообще нет теней. Тень отрывалась от грязного асфальта, вставала, пружинила, будто столб тяжелого дыма. Тень бежала передо мной… Ускорив бег, я пробил серый силуэт и вошел в сумрак. Краски мира стали тусклее, а машины на проспекте будто замедлились, завязли. Прохожие стали призрачной дымкой, машины поползли как черепахи, свет фонарей потемнел, стал давящим, тяжелым. Тишина, звуки сместились в глухой, едва уловимый рокот. Стрелка на часах еле ползет. Здесь медленнее идет время, здесь все иное.

Также подобное описание имеет место в книге «Дневной дозор»:

В подъезде никого не было, да это меня бы и не остановило. Я обернулась к двери, и посмотрела — по-особому, слегка прищурившись… так, чтобы увидеть свою тень. Настоящую тень. Ту, что рождена сумраком. Это выглядит так, будто впереди сгущается мрак. До самой пронзительной темноты, до такого черного цвета, рядом с которым беззвездная ночь станет днем. И на фоне этой темноты — вздрагивает сероватый, клубящийся; и не объемный, и не плоский силуэт. Будто его вырезали из грязной ваты. А может, наоборот — прорезали великую Тьму, и оставили в ней дверь в сумрак. Я шагнула, наступая на тень, та скользнула вверх, принимая мое тело. И мир изменился. Краски почти исчезли. Все застыло в сероватой, смазанной мгле — такая бывает, если у телевизора убрать до минимума цветность и контрастность. Звуки замедлились, и наступила тишина, остался лишь едва уловимый рокот… слабый, будто шум далекого моря. Я была в сумраке.

Сумрак не просто тянет Силу из Иного, он выкачивает жизненную энергию. На первом слое бушует ледяной ветер, но не такой, какой знаком людям. Этот ветер промораживает до мозга кости, уносит саму жизнь. На остальных слоях вплоть до четвёртого включительно наблюдается подобное явление.

Слои Сумрака

Первый слой

Рельеф: Совпадает с реальным, но его можно проходить насквозь.
Небо: Днём из-под облаков пробивается мёртвый свет, а ночью небо смоляно-чёрное. Вместо Луны пояс серой пыли.
Обитатели: Синий мох.
Краски: Оттенки серого, смазанные черты.
Время: Замедленное.
Ощущения: Холод, тяжесть, бушует ледяной ветер.

Первый слой сумрака похож на наш мир. Но он мёртв и высушен. Краски серые и смазанные. Время в нём течёт медленнее, чем в обычном мире. Но такой ход времени имеет место только для физических процессов. Все движения здесь замедлены. Очень трудно говорить, дышать, двигаться. Изо рта идёт пар. Слышен низкий отдалённый гул, похожий на звуки моря. Люди из этого слоя видны, как неясные тени. Сознание Иного и его тело в сумраке живут по тому же времени, что и в обычном мире. На первом слое рельеф местности почти совпадает с земным. Практически все объекты из нашего мира там сохраняются, но сквозь любой из них можно с разгону пробежать. В этом слое видна истинная суть вещей, видны места давних сражений, можно увидеть следы смерти (смерть вообще очень сильная магия — оставляет след на всех слоях сумрака). Если, например, кто-то написал газетную статью, то взглянув на нее из сумрака, можно прочитать то, о чём на самом деле думал или что подразумевал автор. Единственный обитатель — синий мох, питающийся человеческими эмоциями. Но если на него направить слишком много энергии, то мох не успевает её переварить и сгорает (если уничтожает его Светлый) или замерзает (если Тёмный).

Второй слой

Рельеф: Не совпадает с реальным.
Небо: Днем затянуто густыми облаками, призрачный мёртвый свет, часто идет дождь. Ночью мутными пятнами светят три луны — белая, желтая и кроваво-алая.
Обитатели: Отсутствуют.
Краски: Отсутствуют.
Время: Ещё более замедленно.
Ощущения: Холод, тяжесть, сильное давление.

Второй слой выглядит куда более уныло, но чуть живее, чем первый. Красок вообще нет. Повсюду тяжёлый, свинцовый туман. Здесь время ещё более заторможено. Небо затянуто густыми облаками. Из-под них прорывается призрачный мёртвый свет. Из туч часто идёт дождь, пахнущий аммиаком и гарью (но здесь запах не ощущается). Ночью высоко в небе, мутными пятнами пробивая облачную завесу, светят три луны — белая, желтая и кроваво-алая. Если в обычном мире подняться на высокую башню и из неё войти во второй слой, то падение вниз будет чрезвычайно медленным.

Третий слой

Рельеф: Каменные плиты и стебли деревьев.
Небо: Сверкающие плывущие облака. Багровое огненное облако – заменитель солнца.
Обитатели: Отсутствуют.
Краски: Отсутствуют.
Время: Очень замедленное.
Ощущения: Пространство сопротивляется резким движениям.

На третьем слое вместо зданий каменные плиты, опутанные сухими стеблями. Встречаются маленькие искорёженные деревья (не понятно деревья ли это, ведь листьев нет, только причудливо переплетённые сучья). Пространство сопротивляется резким движениям. В небе плывут сверкающие облака, будто взвесь стальных опилок в глицерине. Вместо Солнца находящееся очень высоко багровое огненное облако — единственное цветное пятно в сером мареве.

Первый, второй и в некой мере третий слои сумрака — это отображения нашего мира. Как правило, предметам, находящимся в реальном мире соответствуют их сумрачные эквиваленты. Но чем глубже слой, тем менее явно это соответствие. Например, обычной гранате на первом слое соответствует такая же граната, на втором это может быть просто обычный камень. Самолёту на первом слое соответствует большая каменная глыба. Но бывает так, что в сумраке не находится аналогий реальным предметам. Так было с Останкинской телебашней. На втором слое для неё не нашлось достаточно высокой и узкой скалы или дерева. Аналогий может не существовать и по иным причинам. Изменения, происходящие в реальном мире, отображаются в сумраке не сразу. Чем глубже слой, тем больше это время запаздывания. Боеприпасы, пролежавшие в земле со времён Второй мировой войны, на первом слое имеют чёткие сумрачные двойники. Чем глубже слой сумрака, тем больше он оторван от реальности.

Четвёртый слой

Рельеф: Песчаная земля, черные валуны.
Небо: Розово-белое, солнца нет.
Обитатели: Отсутствуют.
Краски: Угадывается намек на то, что они вновь появляются.
Время: Замедленно, но приближается к реальному.
Ощущения: Индивидуальны – либо жар, либо холод.

На четвёртом слое тоже нет цветов, но если взять песчинку и всмотреться, то угадываются зарождающиеся краски — дымный перламутр, цветные искорки, золотые крупинки. Никакого рельефа — бескрайняя песчаная равнина. Небо розовато-белое — как будто взяли смешали молочные реки с кисельными берегами да и выплеснули всё это в небеса. Местами встречаются разбросанные чёрные валуны. В небе нет Солнца. На этом слое, как и на всех предыдущих, очень трудно находиться. У каждого Иного на четвёртый слой индивидуальная реакция — кому холодно, а кому и жарко.

Пятый слой

Рельеф: Высокая трава, деревья.
Небо: Фиолетовые облака, солнце, иногда грозы. Ночью небо белое с черными звездами.
Обитатели: В настоящий момент отсутствуют (до этого был голем-змея, оставленный Мерлином)
Краски: Есть, но все не достаточно живые и натуральные.
Время: Максимально приближенно к реальному, почти не замедленно.
Ощущения: Холодно, но находиться здесь легче.

На пятом слое находиться гораздо легче — он энергетически сбалансирован. Здесь холодно, но нет леденящего ветра, уносящего жизнь. Этот уровень почти пригоден для жизни. Имеется Солнце. Есть высокая трава и деревья (но не слышно шелеста листьев), а на небе тяжёлые фиолетовые облака, похожие на снеговые. Местами проходят грозы (только молнии бьют из земли в небо). Но если всмотреться, то можно заметить, что облака, скорее сизые, чем фиолетовые, трава зелёная, но бледная, а молнии сверкают, но не обжигают сетчатку глаза. Ночью небо белое, а звёзды чёрные. Этому месту не хватает натуральности.

Шестой слой

Рельеф: Природный, почти натуральный.
Небо: Есть солнце и луна, но нет звезд.
Обитатели: Развоплотившиеся иные.
Краски: Яркие, но все-таки заметна «ненастоящность».
Время: Как в реальном мире.
Ощущения: Как в реальном мире, но всему не хватает реалистичности. У травы есть вкус.

На шестом слое всё, как будто, натурально. Здесь тепло. Тихо и в то же время мир наполнен звуками: шелест листьев, пение птиц. Трава на вкус горькая. Чувствуются запахи цветов, трав и какая-то гарь. Когда день, то есть Солнце, а когда ночь, то на небе настоящая привычная Луна, но нет звёзд — звёзды не для Иных. Однако, если очень внимательно присмотреться, то можно понять, что трава горькая, но не совсем, Солнце светит, но не ослепляет, звук малость приглушен. Воздух вроде бы свежий, но всё-равно в нём чего-то не хватает, присутствует какая-то затхлость, как в помещении, которое долго не открывали и там не бывали люди. Развоплотившиеся Иные попадают на шестой уровень Сумрака. Они не могут вернуться в наш мир, хотя самые сильные из них могут подняться на один или больше слоёв (Мерлин, в частности, способен подняться на первый). Иные, попавшие на шестой слой, сначала считают его Раем, некоторые даже многие века не замечают фальши. Но на самом деле это Ад — они здесь заперты и им некуда деться. Умершим магам там не хватает жизни, жизненной энергии, то есть живут они как бы наполовину. Если живой человек или Иной коснётся одного из них, то почувствует обжигающий холод, как будто из него высасывают жизнь. Умерший же почувствует тепло и жизнь, вернётся блеск в глазах, но ненадолго. Артефакт, созданный Мерлином и названный «Венец всего», развоплощал всех умерших Иных на глубинных слоях сумрака, давая им умереть, как обычным людям, уйти навсегда.

Седьмой слой

Венец Всего здесь скрыт. Всего лишь шаг остался.
Но он — наследие для сильных или умных,
Получишь все и ничего, когда достать его сумеешь.
Иди вперед, коль ты силен, как я; иди назад, коль ты, как я, умен.
Начало и конец, глава и хвост, все слито воедино
В Венце Всего. Так жизнь и смерть неразделимы.

Это стихотворение, созданное Мерлином, который был абсолютным Иным и мог пройти на седьмой слой прямо с шестого, до того как развоплотился. Сумрак — это кольцо, поэтому на седьмой слой можно попасть не только прорываясь вперед, как сделала Надя — дочь Антона — абсолютная светлая. Можно найти другой путь, а можно никуда не ходить, ибо на седьмом слое живут люди. Это НАШ мир.

Истоки образа в православной мистике

Впервые мистическое значение сумрака (гнофос, греч. γνόφος) раскрывается в первой главе произведения Дионисия Ареопагита «О мистическом богословии» как местопребывания Бога, в которое входил Моисей. В других переводах гнофос передается как мрак, но мрак божественный. Ареопагит утверждает, что «свет неприступный», в котором живет Бог (ср. 1 Тим. 6:16), терминологически равнозначен «божественному мраку», поскольку Бог — за пределами всякого человеческого представления о свете. Восхождение Моисея к Богу завершается его вхождением в «таинственный мрак неведения», где он оказывается в «совершенной тьме и невидении, весь будучи за пределами всего»^[1].

Истоки образа в психиатрии

Описываемый в книгах Лукьяненко «сумрак» в чём-то похож на хорошо известное в психиатрии состояние «дереализации»:

Дереализация — состояние, при котором окружающий мир, окружающая обстановка воспринимаются больными неотчётливо, неясно, как нечто бесцветное, призрачное, застывшее, безжизненное, декоративное, нереальное.^[2]

Примечания